[Яой] Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея/ The Scum Villain’s [Self-Saving] System - Мосян Тунсю

Синя «Подлинная история А-кью». Моральный закон А-кью — ироническое поименование способа самоутешения, что ты одержал «духовную победу» перед лицом превосходящего противника. Короче говоря, утешение лузера.

Ознакомиться с повестью можно по этой ссылке: https://www.e-reading.club/book.php?book=90407

Глава 93. Похождения Сян Тянь Да Фэйцзи. Часть 4. Фрагмент 1

Само собой, порыв потому и зовётся порывом, что его можно обуздать и нельзя воплотить в жизнь.

Однако, глядя на то, как Мобэй-цзюнь возлежит в сапогах на его чистой постели, на которую сам хозяин так и не успел прилечь ни разу, Шан Цинхуа не мог не ощутить горечи на сердце.

— Ваше Величество, вы всё же находитесь на хребте Цанцюн, — решился бросить он.

В него тотчас полетела подушка, запущенная с убийственной силой, заставив Шан Цинхуа скривиться от боли.

— Ваше Величество, это моя кровать, — осторожно заметил он, подбирая подушку.

В ответ Мобэй-цзюнь воздел в воздух палец, покачав им, и изрёк полным достоинства и холодного величия голосом:

— Моя.

Что ж, яснее не скажешь.

Поскольку сам Шан Цинхуа отныне поступил в распоряжение Мобэй-цзюня, логично предположить, что все его вещи теперь также принадлежали владыке демонов — в их числе и кровать.

Но разве не верно обратное? А вот и нет — здесь действовал закон сытого тигра: всё, что твоё — моё, при этом всё, что моё, остаётся моим.

Шан Цинхуа, пыхтя от досады, скатился со стула и принялся подбирать осколки разбитой чашки. Наводя порядок в комнате, он напевал под нос: «Я почиваю на голой земле, ты же — на кровати. Я ем мякину, а ты — мясной бульон».

Что ж, на сей раз ему хотя бы пожаловали подушку — прежде и того не было. Утешаясь этой мыслью, Шан Цинхуа свернулся калачиком, дозволив себе отдых от службы [1].

На следующий день Шан Цинхуа вновь работал как пчёлка.

Проведя таким образом три дня в «Доме досуга», Мобэй-цзюнь исчез столь же бесшумно, сколь и появился.

И за эти три дня Шан Цинхуа успел сполна прочувствовать, насколько нереалистичны способности, коими он наделил своего героя. Три дня — и хоть бы одна собака что заметила! Ни у кого не возникло ни тени подозрения, что демон мало того, шатается по пику Аньдин как у себя дома, так ещё и захватил власть над одним из будущих лидеров школы (по части снабжения), нещадно его эксплуатируя!

Теперь же Шан Цинхуа радостно напевал, испытывая душевный подъём, словно сбросивший оковы крепостной — пока старый лорд пика не снабдил его новым заданием.

Хоть основной миссией пика Аньдин было устройство быта других, единственная разница между ним и прочими пиками заключалась в том, что его адепты вели свои битвы в тылу — однако же близость к опасным тварям всё равно немало осложняла жизнь.

К примеру, когда приходилось доставлять восполняющие жизненные силы пилюли адептам пика Байчжань, бьющимся со злыми духами, это было задачей не из лёгких, с какой стороны ни посмотри!

К счастью Шан Цинхуа, его прикрывал сам Мобэй-цзюнь.

Адепт и думать забыл о демоне, и уж никак не ожидал, что всякий раз, когда он окажется в смертельной опасности, ему на выручку будут приходить странные существа, как ни крути, похожие на демонов, спасая его маленькую жизнь.

Неужто это и было то самое «служи мне как следует, и я о тебе позабочусь»?

Шан Цинхуа поневоле проникся осознанием того, что прислуживание Мобэй-цзюню несёт в себе немало преимуществ.

Ведь если бы не оно, его бы уже давно не было на этом свете!

***

В то же время матушка-Система в своей обычной лаконичной манере дала ему новый квест: «Стать старшим адептом [2] лорда пика Аньдин в течение трёх лет».

Таким образом, помимо многочисленных заданий вне школы, а также верной службы «под крылом» Мобэй-цзюня, чтобы преуспеть в новом задании, ему следовало уделить не меньше внимания самому хребту Цанцюн.

Поскольку всем известно, что IQ второстепенного пушечного мясца «Пути гордого бессмертного демона» не превышал всё тех же 40 баллов, гениальный план Шан Цинхуа выглядел так:

Допустим, у старого главы пика имеется старший адепт А — крайне талантливый юноша (под талантами стоит понимать, что он лучше всех в этом сервисном центре носит воду, подаёт чай, стирает и складывает бельё), и, скажем, глава пика даёт ему поручение испечь двенадцать лепёшек [3], чтобы послать по одной на каждый пик. Всё, что остаётся Шан Цинхуа — это сыпануть горсть сахара или соли в эти кулинарные творения, чтобы сделать их несъедобными. Повторив это раза три, он добьётся того, что глава пика Аньдин напрочь разочаруется в своём старшем ученике.

И то верно: если ты даже лепёшку испечь как следует не в состоянии, чего тогда от тебя вообще ждать?

В то же время Шан Цинхуа несколько раз успешно демонстрирует собственные кулинарные способности — и вот он, успех!

Как говорится: если интеллект подкачал, бери подлостью. Не в силах преуспеть лучшими из способов — используй худшие.

И хоть этот сюжетный ход настолько дебилен, что способен свести читателей с ума, ведь работает же!

Стоит сказать, что подобным сюжетным ходам в «Пути гордого бессмертного демона» несть числа, потому-то, когда читатели сбивались стайками, чтобы плеваться ядом в его адрес в разделе комментариев Чжундяна, это становилось зрелищем воистину эпических масштабов. И во главе их в этом крестовом походе неизменно становился Непревзойдённый Огурец.

Вспомнив об этом, Шан Цинхуа не мог не вздохнуть про себя по его маленьким приятелям и этому «дорогому другу» из комментариев.

Нет, он правда по нему скучал. Ему действительно не хватало этого возмущённого рёва в духе: «Сян Тянь Да Фэйцзи, с такого рода воззрениями ты только и годен на то, чтобы пописывать третьесортные гаремники!!!» — это ж сколько убеждённости в своей правоте, какой напор!

***

Вопреки ожиданиям, когда он стал старшим учеником пика Аньдин, количество проблем лишь возросло.

К примеру, адепту внешнего круга никогда бы не выпала честь спуститься с горы в обществе Шэнь Цинцю и Лю Цингэ.

Сколько ж он должен был нагрешить в прошлых жизнях, чтобы удостоиться этой охренительной награды?

На хребте Цанцюн всегда уделялось большое внимание плодотворному сотрудничеству между товарищами, и потому старших адептов регулярно посылали на задания вместе. Задача каждого из членов группы была кристально ясна: Лю Цингэ был форвардом, Шэнь Цинцю — центровым, ответственным за стратегию, притворство, коварные атаки и добивание крипа [4], а также за размахивание веером для пущей крутости (всё вычеркнуть).

Ну а Шан Цинхуа?

Ну